Речь идет о двух пакетах законов. Первый касается регулирования пребывания на территории Германии так называемых «толерируемых» мигрантов. Это люди, чье прошение об убежище было отклонено, но которые по тем или иным причинам не могут быть депортированы.

Таких людей с 2015 года накопилось более 220 тысяч. Многие из них успели за это время интегрироваться в принимающее общество: нашли работу (в том числе получив профтехобразование по востребованным специальностям), их дети ходят в школу и говорят по-немецки лучше, чем на языке родителей, и так далее. Однако неурегулированный правовой статус висит над ними дамокловым мечом. На юридическом языке этот статус называется Kettenduldung (толерирование по цепочке): их документы подвергаются ежегодной перепроверке, которая в один прекрасный день может закончиться не очередным продлением пребывания, а отказом и, как следствие, высылкой.

Законодательная новелла коалиции заключается в том, чтобы сломать эту цепочку и дать возможность толерируемым мигрантам получить долгосрочный статус. Авторы законопроекта назвали свою инициативу «правом на шанс». При выполнении трех условий — хорошее знание языка, наличие работы и постоянного дохода — индивид может перейти из категории gedultete (толерируемый) в категорию обладателя вида на жительство. Тем самым члены коалиции пытаются решить и экономическую, и гуманитарную задачу. С одной стороны, народное хозяйство остро нуждается в рабочих руках, а большинство толерируемых моложе 35 лет. С другой стороны, перспектива легализации кладет конец уязвимости людей, живущих под постоянной угрозой высылки. Депутаты приводили в пример множество случаев внезапных депортаций, когда к людям приходили полицейские без предупреждения, детей изымали из школ прямо с уроков, а работников уводили с предприятия под удивленные взгляды коллег.

Всё это, разумеется, не убеждает консерваторов. Своим оппонентам они вменяют в вину размывание границы между понятиями (политический) «беженец» и (экономический) «мигрант». Первые нуждаются в поддержке и, при условии наличия документов, подтверждающих угрозу жизни, эта поддержка должна быть им оказана. Допуск же в страну вторых — отдельный вопрос, регулируемый потребностями рынка труда. Когда государство начинает обращаться с мигрантами как с беженцами, оно создает непомерную нагрузку на систему социальной защиты.

В ответ лидеры коалиции указывают на озабоченность немецких предпринимателей, которые вложили средства в обучение работников и к которым теперь приходят полицейские, чтобы этих работников забрать и выслать из страны. «Вот то, чего мы не можем себе позволить», — парируют они аргумент консерваторов.

Оппозиция ведет атаку на предложенный законопроект и по другой линии: ваше «право на шанс», говорят они, есть не что иное как поощрение нелегальной миграции. Если оказывается, что в Германию можно въехать, нарушив закон, и не подвергнуться за это санкциям, то слух о такой возможности станет сигналом для толп нелегалов в будущем. Коалиция отвечает на это, что предупреждение незаконного въезда — отдельный вопрос, сейчас же речь идет о людях, которые уже находятся здесь и которые в большинстве своем показали себя трудолюбивыми и законопослушными.

Второй пакет затрагивает Закон о гражданстве. Предложения таковы: сократить минимальный срок проживания в стране, необходимый для получения гражданства, с нынешних восьми до пяти лет, а в некоторых случаях — до трех (к ним относятся особые успехи в интеграции, каковы блестящее знание языка и впечатляющая профессиональная карьера); признать институт множественного/двойного гражданства; это, по сути, вводит в закон норму jus soli: дети мигрантов, выросшие в Германии, становятся немецкими гражданами по достижении совершеннолетия независимо от статуса родителей. Кроме того, предполагается отменить требование знания языка для въезжающих в страну членов семьи постоянно проживающих в стране мигрантов.

Вообще-то, ничего экстраординарного в этих новеллах нет: все они достаточно давно действуют в большинстве европейских стран. Однако то, что привычно для Франции или Швеции, непривычно для Германии. Если угодно, для Германии те изменения в законодательстве о гражданстве, что предложила коалиция, — целая революция. Дело в том, что они, если будут приняты, будут означать разрыв с той философией национального членства, которой немецкие правящие элиты придерживались на протяжении долгих десятилетий. Согласно этой философии, немецкая нация представляет собой культурную сплоченность. И хотя изменения, внесенные в законодательство в 1999 году, деэтнизировали эту сплоченность (немецкая Leitkulur — ведущая культура — трактуется теперь скорее как приверженность к определенным политическим ценностям, а не как набор этнических традиций), закон удержал ряд ограничений на членство в нации. Важнейшее из них — требование отказа от прежнего гражданства при вступлении в гражданство Германии. Сегодня молодые люди из семей турецких мигрантов по достижении 18-летнего возраста должны выбрать, паспорт какой страны они получат, когда им стукнет 23. Новый закон их от этого выбора освободит, что позволит им становиться немцами, не отказываясь от той части своей идентичности, которая связывает их с родиной родителей.

Излишне говорить, что этот шаг коалиции был встречен консерваторами в штыки. В их глазах любые облегчения процедуры получения паспорта есть не что иное, как его «распродажа». Коалиция призывает в ответ воздержаться от риторических эксцессов и посмотреть правде в глаза. А правда заключается не только в том, что в ближайшие годы с рынка труда уйдут (став получателями пенсий) семь миллионов работников и восполнить эту лакуну можно только за счет иммигрантов, но и в том, что немецкое общество в XXI веке окончательно стало иммиграционным: сегодня каждый четвертый житель Германии имеет миграционный бэкграунд.

Развернувшиеся сейчас дебаты вызывают ощущение déjà vu. В самом деле, нечто похожее происходило в 1990-е. Во время предвыборной кампании 1997 года социал-демократы вместе с «Зелеными» выступили с обещанием в случае победы допустить двойное гражданство. На выборах они победили, но обещание не сдержали: инициативу успешно заблокировали политики из ХДС/ХСС, собравшие два миллиона голосов под петицией против. Леволиберальный бомонд не решился тогда идти против vox populi и продвигать это положение закона не стал.

Сегодня ситуация иная. Позиции консерваторов ослаблены, и авторам законодательной реформы, скорее всего, удастся ее провести в Бундестаге. Но не это главное. Главное — изменения, произошедшие в немецком обществе. Оно сегодня видит себя иначе, чем четверть века назад. Это не самодостаточный Nationalstaat, рисуемый ретроградами, а динамичное, открытое, культурно разнообразное общество. И оно, похоже, готово к восприятию месседжа, с которым к нему обращаются канцлер О. Шольц и глава МВД Н. Фезер. В этом месседже соображения прагматического плана (демография и экономика) тесно переплетены с нормативными. Коль скоро речь идет о миллионах людей, доказавших свою принадлежность Германии в качестве налогоплательщиков, эта принадлежность должна быть закреплена на правовом уровне. No taxation without representation.