В зале суда

Дело Роуза можно рассматривать как пример активной и трудоемкой работы ФСБ в последний год. Чтобы понять, насколько успешен труд оперов госбезопасности и следователей СК, стоит хотя бы один день послушать свидетелей, на показаниях которых, помимо изучения следователем странички в соцсети, строится громкое дело об экстремисте из Кирова.

Анна Алыпова, бывшая жена подсудимого, утверждает: Роуз неоднократно говорил о том, что всё правительство России «нужно поставить к стенке и расстрелять, так как в стране разруха». И слышала это не только она, но кто еще слышал, она не помнит. Каких-то конкретных действий не предлагал, просто эмоционально высказывался.

Елена Чикишева, предприниматель и понятая по делу Роуза. Ее пригласил стать понятой оперативный сотрудник ФСБ, подойдя к ней на улице. Он показал ей страницу Ричарда в инстаграме. «На этой странице было видео об убийстве жителей Бучи российскими военными», — написано в протоколе прошлогоднего допроса, но сегодня она этого уже не помнит. В суде она повторяет фразу: «В протоколе всё написано», — так как сама она уже не помнит, какие давала показания. Чикишева «была разочарована публикациями подсудимого» с критикой действий власти, но желания кого-то свергнуть у нее не возникло. В политике страны ее всё устраивает.

— Вы постоянно говорите, что подсудимый негативно относился к власти и Путину. А что для вас означает слово «негативно»? — спрашивает адвокат.

— Водички дайте, пожалуйста, — после долгой паузы говорит Чикишева. — Ну, неприязненно, не нравится.

— А президент может кому-то не нравиться?

— Вопрос снят, — тут же вступает в диалог судья Сергей Рассоха.

Яна Козулина, бухгалтер, до июля 2022 года работала в Росгвардии. Козулина дала противоречивые показания о факте личного просмотра постов Роуза. Сначала уверено заявила, что с Роузом не знакома и его страницы в инстаграме никогда не видела. После нескольких наводящих вопросов прокурора вспомнила, что

Она объяснила, что в июне ей позвонил следователь из СК и попросил подойти. Почему выбор пал именно на нее, она до сих пор не понимает. Имя Ричарда Роуза она впервые прочитала неделю назад в повестке — вызове в судебное заседание.

Пришлось зачитать ее показания, данные следователю СК, где, как и все другие свидетели, «она испытала негативные эмоции» от просмотра видео про Бучу и других постов на странице Роуза. При этом судья уточнил, подписывала ли она расписку об ответственности за дачу ложных показаний. После этого женщина согласилась, что ее показания, данные ранее, верные, но она их всё равно не помнит. Конечно, события в публикации Роуза о Буче — «фейк», но что там произошло, она не может вспомнить, «там была какая-то некрасивая информация», — подытожила свидетель.

Александр Белышев, механик на автопредприятии, бывший коллега Ричарда, заявил, что политику они не обсуждали, однако свидетель считал смешными и раздражающими «нацистские приветствия Ричарда». По словам Белышева, каждый день Ричард здоровался фразой «Хайль, Гитлер!», вскидывая одну руку вверх. (При этом сам Ричард напомнил, что у него еврейские корни и он не мог таким образом приветствовать кого бы то ни было.) После 24 февраля прошлого года Роуз, как сказал свидетель, сменил приветствие на «Слава Украине!».

Валентина Чучалова работает кондуктором и была подписана на страницу Роуза. Она заявила, что запомнила пост, где он называл русских «фашистами», но по какому поводу он это делал, она не помнит. На вопрос о Буче она ответила: «Я не вникала в суть ролика, я просто пролистывала». В протоколе записаны показания Чучаловой о посте Роуза про «геноцид мирных жителей в Буче». На вопрос адвоката, что она называет геноцидом, свидетельница заявила, что «это специальная российская операция на Украине».

— Я показывал вам свою страницу до начала войны в Украине или после? — спросил Роуз.

— Роуз, у нас нет войны в Украине, — возмутился судья. — Задавайте свой вопрос в нормальном цивилизованном виде, политической агитацией в суде я вам не дам заниматься…

Семья Роуз

Ричард Роуз — 37-летний уроженец Кирова, гражданин России, фотограф и общественный активист. Свое необычное имя получил от предков-румын. Он был многолетним участником акции «Стратегия-6», проводимой в разных городах России в поддержку политзаключенных. Участвовал в деятельности штаба Навального в Кирове. В мае 2018 года он организовал протестное шествие горожан «Он нам не царь». Несколько раз Роуз получал административные штрафы за оппозиционную деятельность.

В 2021 году его протестная активность пошла на спад, он стал больше уделять внимание жене и ребенку и занялся своей работой — фотографированием. По словам Марии Роуз, супруги подсудимого, у него было разочарование в самой сути протеста, единственным результатом которого стали репрессии в отношении активистов. Немаловажную роль сыграли и крайне скромные доходы семьи — он решил тратить свое время не на общественную деятельность, а на работу. В течение года до возбуждения уголовного дела в активном общественном поле Кирова о нем почти не было слышно.

Жена Ричарда — 31-летняя Мария — никогда не участвовала в протестных акциях, но, как и супруг, стала фигуранткой уголовного дела. В октябре Марии Роуз предъявили обвинение по двум эпизодам статьи о «фейках» про российскую армию по мотивам политической ненависти (п. «д» ч. 2 ст. 207.3 УК) и по статье о публичных призывах к осуществлению экстремистской деятельности (ч. 2 ст. 280 УК). Несколько месяцев женщина находилась под запретом определенных действий. В частности, ей было запрещено пользоваться интернетом и находиться на улице.

— Почему Ричард должен оправдываться за правду? — говорит Мария Роуз о суде над супругом. — Это же просто какой-то бред.

У самой Марии в уголовном деле 12 эпизодов, все они основаны на ее активности в соцсети «ВКонтакте», где она репостила на свою страницу сообщения украинцев. Свидетелями в ее деле стали, как она говорит, совершенно неожиданные люди. Например, одноклассник, с которым она в последний раз виделась лет шесть назад, сокурсник, о котором ничего не слышала лет десять. А еще воспитатель их с Ричардом ребенка из детского сада, с ней Мария переписывалась в соцсети, потому что там присылали квитанции для оплаты детского сада и детские стишки для утренников.

— Перед арестом, даже не предполагая, что наша семья у силовиков уже в разработке, мы хотели уехать из Кирова — надоело в этой помойке жить, — вспоминает Мария.

Мы были готовы к дороге, заправили полный бак машины. Но накануне отъезда еще работали, а вечером собирались пойти в гости к нашему другу Мише.

Арест

Супругов Роуз арестовали 14 апреля 2022-го. Мария работала промоутером, раздавала рекламные листовки на улице, когда рядом остановилась машина, выскочили мужчины с автоматами и в балаклавах и потащили ее в салон автомобиля. Молодая женщина кричала, но ни один человек на улице не отреагировал.

— У меня не было никаких контактов с силовиками до этого, — говорит Мария Роуз. — У Ричарда была административка, но давно.

Помню, даже задержали его перед очередной акцией протеста на трое суток, якобы он нарушил правила дорожного движения — заехал за стоп-линию. Но последние пару лет мы жили спокойно. Хотя бы намекнули нам типа: «Заткнитесь уже, иначе арестуем», — ничего подобного не было, «уголовка» как снег на голову свалилась.

В судебном заседании Ричард заявил, его били четверо сотрудников ФСБ: Юферев, который теперь проходит свидетелем по делу, Колеватов и еще двое, имен которых он не знает, но «один очень похож на Чака Нориса».

В том, что Роуза били, уверена и его супруга, иначе он не сказал бы пароль от своего телефона. Ее тоже заставляли разблокировать телефон, но Мария не согласилась. Говорит, повезло, что не били. Обзывали, кричали матом, угрожали отнять ребенка и подбросить наркотики, но не били.

В неволе

В апреле прошлого года решением суда в Кирове Ричарда Роуза арестовали на период следствия и до вынесения приговора. Его жене назначили запрет определенных действий. Позже супругов включили в список террористов и экстремистов. Их банковские карты заблокировали, а на трехкомнатную квартиру наложили запрет на регистрационные действия: продать ее невозможно, теперь там только долги по коммуналке копятся.

В декабре 2022 года Ричард передал через своего друга письмо, где сообщил, что ему по указанию ФСБ якобы угрожают «перекрытием всех каналов связи» и «физической расправой». «Ты не досидишь до конца срока, и мы этому поспособствуем», — процитировал арестант неназванного силовика.

Может ли человек привыкнуть к тюрьме? — написал из заключения своим друзьям Ричард. — Да, может, а смириться — нет. Александр Солженицын описывал эту самую [тюрьму] в книге «Архипелаг ГУЛАГ», глава «Арест». В ней он сравнивал арест с ударом молнии, землетрясением, с тем, что вас захватывают в цепкие грабли чекисты и уволакивают под дом, а незаметная калитка за вами захлопывается, возможно, навсегда. Я часто слышу: «Ведь это не совок, сейчас в тюрьме, колонии, СИЗО и т. д. жить можно», но меня коробит от слова «жить». Зачем дискутировать? Ну да, ты жив… пока, но это не жизнь, а существование, даже не полужизнь. У каждого свое… может быть, но без свободы жизнь невозможна.

В начале декабря Мария Роуз, получив на руки обвинительное заключение и убедившись, что ей грозит реальный срок, сбежала вместе с ребенком из России.

— Путин сломал мою жизнь и отнял у меня семью, — уверена Мария Роуз. — Пытался отнять и мою свободу. Я ходила с браслетом на ноге, как собака на цепи. Следователь, помню, на допросе задержал, так пришлось бежать, как марафонец, домой, чтобы к 20.00 успеть хотя бы ногу в подъезд поставить. Меня лишили возможности нормально работать.

Работала как проклятая промоутером, но зарабатывала копейки — примерно по 600 рублей в сутки. За семь месяцев до того, как я сбежала, у меня было только два выходных дня. Под палящим солнцем всё лето работала — у меня аж браслет выгорел, а под ним полоска незагоревшей кожи осталась.

У Марии нет родственников, с момента ареста мужа она жила с ребенком у свекрови. Но свекровь — пенсионерка, у нее большие долги за коммуналку, поэтому пристав ежемесячно забирает половину ее маленькой пенсии, на жизнь остается девять тысяч рублей. Хорошо, что друзья Марии помогали ей платить коммунальные платежи и не голодать.

— Я не жалею совершенно ни о чем, — говорит Мария. — Они хотят, чтобы все молчали. А мы с мужем не смогли молчать. Путин всё призывает бороться с экстремистами, а силовики уже не знают, кого еще затолкать в автозаки. Хватают людей, которые к памятникам Леси Украинки цветы несут, конфеты. Кого будут хватать дальше?

К сожалению, говорить правду в России всегда было опасно, а сейчас тем более, — цитируют Ричарда Роуза на страницах книги «Нет войне». — Мне страшно, что всё может закончиться глобальной войной. Очень страшно за семью. До начала войны я еще верил, что разум людей возьмет верх и они не позволят напасть на Украину. Я обманывал себя; возможно, это была защитная психологическая реакция. После начала войны сломались даже люди одних со мной убеждений. Точнее, они сбросили маски.

От некоторых я услышал: «Так это было неизбежно! Скоро мы победим, и всё будет хорошо». Я цепенею, слыша такое. Как можно говорить, что «так было надо»? Как — надо? Чтобы гибли мирные люди, разрушались города, чтобы в XXI веке брат шел на брата? Пусть не на брата, если это кому-то режет слух, но как минимум на соседа, такого же человека. В то же время я горжусь теми, кто выступает против войны. Боритесь — и вы победите. Это касается всех, кто сейчас сражается за свои идеалы, свободу, независимость и демократию.

Негативное отношение к войне у меня было всегда. Еще в 2014 году я осуждал действия России, которая в лице Владимира Путина ведет себя как страна-агрессор. Он крушит Украину за ее свободолюбие и непокорность. Если рядом будет пример свободной и независимой Украины, режиму Путина не устоять. Самое главное, чтобы у сильных мира сего хватило влияния не допустить глобальной войны. Погибших людей уже не вернуть. России в нынешнем виде скоро придет конец: кризисы, коррупция, война, бедность и репрессии приведут к краху.